часть вторая

Жестокий День Рождения
или
Кейлонг — Сарчу

Утром я встал рано.
Я всегда в Гималаях встаю рано. Говорят, что бы быть счастливым, достаточно вставать в 5 утра.
Я был счастливым, значит. В Москве так не получается.

Вокруг горы. Пейзаж уже тибетский.
Осмотревшись, я выбрал место для практики — крыша соседнего дома.
Забрался туда, начал дышать…
Через какое-то время я услышал флейту.
Такой красивый звук, в таком красивом месте!
Я обернулся. Возле нашего отеля сидел улыбающийся Санжар.
— Доброе утро! — сказал он и снова приложил флейту к губам.
Очень, очень красиво звучит корейская флейта рано утром, когда еще все спят.
— С днем рождения, Санжар! — поздравил я его, походя ближе.
— Спасибо, — Санжар поклонился.
Мы  занялись Санчин. Тяжелая работа скажу я вам. Неожиданно тяжелая. Особенно в разряженном воздухе высокогорья.
Появились Миша с Болатом. Миша предложил ему понабиваться и они запыхтели.
Тяжело дышится здесь, в Кейлонге.

На завтрак мы собрались во вчерашней забегаловке, где вчера разгадывали кармические причины диминого прыжка в Ничто.
Все поздравляли Санжара. Все было хорошо.
После мы двинулись к монастырю Khardung Gonpa. Это древнее место.

Мы шли «на позитиве», в какой-то момент начался подъем в гору. Навстречу нам спускалась бабушка с маленьким барашком.
Улыбается.
— Намастэ!
— Намастэ, намастэ — кивает она. Классный барашек. Классная бабушка…
Потом мы узнали, что в буддийской части Гималаев действует другое приветствие. Какое я не помню, но «Намасте» в Лехе просили не применять. Наверное, тибетцев раздражает (или обижает?) индийское «Здравствуйте»…

По пути к Храму, мной овладело радостное возбуждение. Я пел, веселился и просто орал.
Кто-то поддерживал, кто-то хмурился, тяжело дыша.
— Ваше дело, — думал я, — а мое — поддерживать дух команды.

Когда, наконец, мы достигли вершины и сели сфотографироваться возле буддийской ступы, я увидел, что на лице Санжара радости нет.
Хоть и день рождения, и горы и храм… Это было начало.
Санжар заболел первым и выздоровел последним. Такой вот день рождения гималайский. Жестко.

Вокруг храма, по всему периметру, установлены вращающиеся барабаны. Крутанешь его раз — он звякнет. На барабане написано «Ом Мани Падме Хум».
Крутанул — мантру прочитал. Такая система повсюду в Ладаке.
Хотя мы пока еще в Химачал-Прадеш.

Подошел колоритный дедушка с седой бородой и в красном одеянии буддийского монаха, открыл нам храм.
Впервые мы попали в ламаистский монастырь. Монахов, правда, кроме дедушки не видели. Рана объяснил, что она как-то там работают, во сколько-то приходят… Я не понял. Главное, их мы в Кейлонге не видели. Только дедушку.
Храм древний, очень интересный. Роспись на стенах — Житие Будды Шакьямуни.

Никита начал рассказывать его историю Димону, Вадик выразительно посмотрел на меня…

Ким уверенно занял место на подушках перед алтарем и замедитировал. Роберт — практикующий буддист. «Хожу в Буддийскую Церковь,» — говорит он и в этот момент как-то светлеет, а через минуту говорит что-то совершенно житейское и заливается смехом без особенной благости. Таков он Роберт. Последователь «Сытого Буддизма».
— Человек должен быть счастлив, — утверждает он и смеется.
Ну что ж, ты прав, Роберт. Человек должен быть счастлив.

… И вот мы снова едем. Санжару не хорошо. Он молча страдает, не жалуется.
вечером мы прибываем в Сарчу.

«Сарчу — как много в этом звуке!»

Холодные горы.
Каньон.
Внизу холодная река.
Надпись «Гималайская Сага».
Палатки.
Это Сарчу.
Высота 4600. Холод.
Такое впечатление, что мы на Марсе.
Мы даже сняли сюжет: Пепел в куртке, очках, с рюкзаком и двумя палками для ходьбы, в больших башмаках и за спиной флаг «Гималаска Сага».
Он идет медленно, как по Луне, широкими шагами. За ним, вереницей, шаг в шаг идут все. Все это на краю каньона.
Холод. Но самое главное — болит голова. Почти у всех.

Но — Грандиозно.
Пожалуй, самые крутые фотки получились у меня в Сарчу, на рассвете.
Но сегодня нам предстоит ночь. Ночь в Сарчу.
Это будет жестко.
Все казахи слегли с горняшкой (горной болезнью), и не только казахи. Кто-то дрищет, кто-то мерзнет, кто-то за голову держится…
Лично я и Арам, просто замерзли как собаки.

На ужине договорились поздравить Санжара с днем рождения. Вадик с Женькой для него даже выступление подготовили — ката и бункай.
Рана «замутил» сладости.
Когда ужин уже начался, послали за Санжаром. Как потом он рассказывал, он не понял, что от него хотят. Он лежал укрытый всем, чем можно и тихо пытался спать…
Он зашел в шатер, поклонился, поблагодарил нас и ушел.
Мы поняли, что ему совсем не хорошо.
У меня горняшки не было. Наверное, потому, что я просто не мог ее себе позволить. Совсем не болели девочка Женя и интегральный Йог Виталик.
— Надо стоять на голове, — говорит он, — помогает.
Сильная штука интегральная Йога — подумал я, глядя на Виталика.
Он стоял передо мной в сандалиях на босу ногу.
Кто был в Сарчу, тот поймет, о чем я.

Утро в Сарчу.

Я просыпался часто ночью. Не очень комфортно спать, когда на тебе все надето.
Странный случай! Рана прислал нам программу, в которой ничего не говорилось об экстремальной температуре.
— Не холодно, нормально, посмотрите на фото.
На фото Рана улыбался в лучах солнца на фоне снежных стен вокруг дороги.
Ок.
Позже, уже в Лехе он дал мне программу, в которой содержалось предостережение «Возможны экстремально низкие температуры».
Я грешил на Ольгу, но, приехав в Москву и сопоставив два варианта, понял, что мы не виноваты…
Но сейчас, в Сарчу, мне от этого не легче.
Я заставил себя вылезти из-под одеял. Разделся, вышел в туалет, где стояла предусмотрительно заготовленное с вечера большое ведро с водой («Заготовьте воду, утром вода в кране замерзнет!»).
Взял ведро, вышел на улицу.
Мда-а… Калыма какая-то! Ледяной край!
— Эх! — вылил на себя ведро — Щия!
Вот это кекушин!
Стало полегче. Побежал одеваться.
Я наделал очень красивых фоток в то утро. Видел, как солнце появляется среди гор. Видел, как пасутся кони…

Когда я возвращался, меня увидел Женя.
«Я вылез из палатки, смотрю — Макс возвращается с ковриком. Я чуть не блеванул!»
Вот так вот. Вадик с Женькой перетренировались на высокогорье, пока готовили для Санжара подарок. Не в меру завелись. Женьку срубила «горняшка».

Но первым я встретил Рана.

В белой шапочке, улыбающийся — классный!

Потом парень из местных, который нас кормит.

Я специально сфоткался с ним.

«Почуствуйте разницу» называется.

Нельзя по фоткам местных жителей представить себе температуру.

Они слишком крутые. И Рана тоже.

Главной ошибкой было отсутствие нижнего белья.

Больше никогда так не лоханусь!

______________________________

Дорога через два перевала
или
минус одна машина

Дальше было жестко. Одна машина сломалась. Мы долго ждали, пока ее починят, пока решили идти до ближайшего населенного пункта пешком.
Казахи остались в джипах. Болат выглядел совсем плохо, Санжар мужественно лежал с закрытыми глазами, а Ерлан со мной даже не смог поздороваться.

Те, кто пошел пешком, растянулись по дороге. Вышло солнце, и я даже принялся раздеваться.

По пути мы встречали черных маленьких людей, долбящих кирками землю вдоль дороги. Лица их замотаны, взгляды хмуры.
Дима Бредников вдруг подбежал к большой группе и вырвал у оторопевшего индуса из рук лопату.
— А ну-ка дай-ка!
Технология копания у них интересная. К лопате привязана веревка. Когда один втыкает лопату в землю, второй натягивает веревку и рывком помогает лопату вытащить.
— Действительно, ловко у них получается! — воскликнул Димон, — Надо в Москве запатентовать!

Димон так же вошел в историю «Шамбхалы» одной сакраментальной фразой.
Наши водители-горцы управляют машиной с такой наглой уверенностью, что порой кажется, что лобового столкновения уже не избежать, или что мы сейчас обязательно свалимся в пропасть.
Но, как видите, раз вы читаете эти строки все на самом деле разруливается благополучно.

Тем не менее, автолюбители из нашей команды зачастую обливались холодным потом, наблюдая очередной разъезд с грузовиком, одна морда которого занимает всю дорогу. А слева беззубо улыбается зияющая Пустота.
Однажды Димон проснулся (он сидел рядом с водителем) и, охренев от того, что увидел, хлопнул его по плечу и сказал:
— Слоули бля!
Это была коронная  фраза нашей экспедиции.

По пути мы прошли «КПП» — слева от дороги стояла аккуратная военная часть. Слишком аккуратная для Индии.
Военных не видно, но туда-сюда ездят внушительные зеленые грузовики.
«У них армия грузовиков», — определил Никита.
Так мы преодолели  5 км и уселись в «кафе» — вернее просто за столиком и заказали чай.
Скоро приехал Рана.
— Макс, придется пока ехать на 4х машинах, сори, — огорченно сообщает он.
Ничего, поместимся.

Дальше было тесно и снова жестко.
По дороге мы преодолели перевалы Лачунгла (5060м) и Танглангла (5328м — второй по высоте автоперевал в мире). На Танглангла мы смогли только выйти, быстро фоткнуться и запрыгнув обратно в машины поскорей умчаться дальше. Страшный ветер теребил буддийские флажки, они хлопали и рвались под его силой. Холодно и башку давит больно — не до красот, спасибо!

Длинный был день, тяжелый.
Санжар просидел все долгие часы в одной позиции опустив голову на руки.
Наконец, ночью мы прибыли в Лех.